ГЛОНАСС – это задача государственного масштаба
18 Апреля 2014
О важности современных геоинформационных технологий и горизонтах их повседневного применения в интервью "ВГ" рассказывает Александр Городницкий - учёный-геофизик, доктор геолого-минералогических наук, профессор, член Российской академии естественных наук, Заслуженный деятель науки РФ, главный научный сотрудник Института океанологии им. П.П.Ширшова РАН. А еще А.Городницкий – известный бард, автор нескольких десятков стихотворных сборников.
- Александр Моисеевич, наш журнал рассказывает о применении спутниковой навигации в различных сферах человеческой жизнедеятельности. Как вы относитесь к этому достижению научно-технического прогресса?
- Вся моя профессиональная жизнь, с самых первых моих геологических экспедиций, зависела от навигации. Проблема определения места своего нахождения была для меня отнюдь не абстрактной. Сначала были 17 лет на Крайнем Севере, где мне приходилось работать в практически непроходимых лесотундровых условиях северо-восточной части Сибирской платформы. Это район Игарки, Норильск, Туруханский край. Тогда нам выдавали на руки совершенно секретные карты 1939-го года, которые курировались Бериевской конторой. Карты не давали нам ничего хорошего. Во-первых, они были совершенно секретными, их нельзя было потерять – за это сажали. Во-вторых, они были все неправильные, потому что на этих картах многие объекты, в том числе береговые линии, рельеф, водораздельные хребты намеренно искажались на случай, если вдруг карта попадет шпионам.
Не знаю, удалось ли обмануть таким образом хоть одного шпиона, но мы, геологи, работая по этим картам, имели очень много неприятностей. Потому что у нас не было совершенных средств навигации. Два или три раза мы были даже в состоянии, близком к гибели, потому что эти карты играли роль Ивана Сусанина.
Хорошо, когда есть четко обозначенные водоразделы и знаешь, куда текут реки. А когда перед тобой плоская поверхность суши и ты не замечаешь, когда ты перевалил водораздел, то попадаешь в систему рек противоположенного направления и можешь идти, пока не сдохнешь от голода.
Наряду с этими картами, нам давали, так называемую, контактную печать – аэрофотоснимки, по которым мы должны были определять местоположение вместе с картами. Они были все слепые, очень плохо дешифрированы.
Поэтому мы составляли собственные глазомерные съемочные схемы, которые носили название «абрис». В одной из моих песен есть такая строчка: «На это место уж нету карты, плыву вперед по абрису…» Вот этот несчастный абрис, продукт нашей собственной деятельности, нас выручал. Поэтому я, от всего нашего поколения геологов, могу только поклониться тем замечательным людям, которые создали современные системы навигации.
Вторая часть моей жизни прошла в океанах, где я ходил, начиная с 1962-го года на паруснике «Крузенштерн», а потом на многих других судах. На них все было современное, кроме средств навигации.
Я вспоминаю, как на «Крузенштерне», когда спрашиваешь у штурмана, где мы находимся, он на мелкомасштабную навигационную карту, на которой можно было рассмотреть сразу и Америку, и Африку, клал свою ладонь и говорил: «Где-то вот здесь». Потому что определение местоположения секстантом точнее, чем плюс-минус 10 миль "взад-вперед", было практически невозможно.
Позже пришлось помучиться с первыми радионавигационными системами, сигналы которых ловились в море только вблизи береговой линии. Тогда, например, в центре океана, найдя какой-то интересный геологический объект и поставив где-то буй для засечки места, мы, отойдя от него, тут же теряли это место. Выйти обратно на него мы уже никогда не могли. Это часто обнуляло все результаты наших открытий.
Так что, повторюсь, для меня появление навигационной системы - это просто мировое открытие. Это то, что делает человека совершенно другим существом, более свободным, уверенным в себе. Человек должен всегда знать, где он находится. Это даже психологически очень важно. Все это относится не только к океану, но и к суше. Знание своего местоположения успокаивает. Это нужно не только геологам и морякам, но и любому человеку. Например, в США американцы ходят за грибами с GPS-ками. Россия, к сожалению, не избалована подобным сервисом. А в России непроходимые леса на сотни километров. У нас совершенно не охвачено было раньше все это общей навигационной системой. И мы к этому пока что не привыкли.
Есть еще и политический аспект. Без точной навигации возникают порой проблемы политического характера, когда, например, государство обвиняет соседей в нарушении морских или воздушных границ. А есть еще проблема спорных территорий. Начиная от борьбы за отдельные острова и кончая районами океанского шельфа, которые сейчас особенно активно делятся.
Сейчас, например, идет большая борьба за прибрежные участки мирового шельфа. В том числе и Россия принимает в ней участие. Наша предыдущая заявка по поводу границ арктических шельфов была отклонена. Поэтому очень важно было подать новую. Сейчас мы будем подавать заявку по поводу принадлежности точки северного полюса к нашей сибирской платформе. Это, кстати, большая работа, которую выполнял и наш Институт океанологии. Тут тоже очень важна точность местоположения тех точек и возможно будущих месторождений, за которые, собственно, идет борьба.
Таким образом, навигация становится путеводной звездой для того, чтобы человек мог нормально существовать. Конечно, ни промышленность, ни средства связи без навигации обойтись не могут. Я уже пожилой человек, но я рад, что дожил до этого нового века. И ГЛОНАСС здесь играет первостепенную роль. И для нашего отечественного производства, и для выхода нашей промышленности в конкурентоспособную мировую среду. Все это можно только приветствовать.
- Пока ГЛОНАСС у нас в основном работает в интересах мониторинга транспортных средств. Широкого применения в других сферах у нас нет. В чем здесь проблема?
- Загвоздка в том, что мы, видимо, еще не привыкли к этой системе, к пользованию ею. Хотя в очень многих сферах деятельности высокая точность местоопределения совершенно необходима. Прежде всего, там, где человек не может ориентироваться, например, при подземных работах.
В свое время я много раз погружался на подводном аппарате, и мы не могли определить свое местоположение по отношению к судну. Потому что судно имело привязку, а мы – нет, и могли куда угодно "ушастать", так, что потом и не найдешь.
На самом деле, сейчас человечество и особенно наши соотечественники должны думать, как можно более широко использовать систему ГЛОНАСС. А возможности эти, видимо, очень велики.
Высокоточное позиционирование необходимо, например, при бурении на океанском шельфе. Необходимо место нахождения буровой определять с точностью до сантиметров. Иначе все срывается, и рушится буровая установка.
С другой стороны, и в быту эти технологии нужны. Например, чтобы ребенок не потерялся. Снабди его устройством ГЛОНАСС - и он никуда не денется. Просто дать ему датчик и все, будешь всегда знать, где он находится.
Я уже не говорю о прикладных значениях ГЛОНАСС для разного рода спецслужб. Вспоминаю фильмы про Джеймса Бонда, когда ему дают какие-то часы, которые всегда определяют, где он есть. Это казалось чудом техники. А сейчас это обыденность, услуга, доступная любому человеку. ГЛОНАСС в самом начале своего пути. Мы даже представить себе не можем, какие еще возможности есть у этой системы.
Так же было, когда изобрели аэропланы. Все смотрели на это как на развлечение, цирк под открытым небом. Еще не было боевой авиации. И только потом начали использовать преимущества авиационного транспорта. То же самое будет и с ГЛОНАСС.
- Американцы занимаются коммерциализацией GPS фактически с момента создания своей системы...
- Молодцы, они окупили сразу все. Тут нам с ними не тягаться.
- Есть уважительная причина. В советское время ГЛОНАСС первоначально был чисто военной системой.
- Совершенно секретной.
- У нас коммерциализация ГЛОНАСС только начинается. Причем раскручивает масштабные навигационные проекты государство. Когда, по-вашему, этот этап должен закончиться? Ведь ГЛОНАСС станет массовым, когда отдельный индивидуум или какая-нибудь частная компания смогут сами зарабатывать с помощью навигации.
- Согласен. Во-первых, тут нужна свободная конкуренция частных фирм. Во-вторых, все должно быть открыто, а не засекречено. Госмонополия тут совершенно не уместна. Потому что, если представить себе, что американцы оставили бы GPS в рамках Пентагона, ничего бы не было вообще. И нам надо идти именно по линии коммерциализации этого дела.
То же самое было в свое время и с мобильными телефонами. Сначала это было что-то недосягаемое, а теперь, пожалуйста - можете в любой лавочке приобрести эту услугу по вполне доступной цене.
История ГЛОНАСС должна идти по этому же пути. Другое дело, что в нашей бюрократической системе с «откатами» и пр., частной фирме пройти через все препоны будет очень не просто. Но, это чисто наша национальная отрицательная особенность, через которую все-таки придется проходить. Потому что без частной инициативы в сфере ГЛОНАСС-услуг, без свободной конкуренции, которая позволит усовершенствовать технологию и саму аппаратуру, здесь делать нечего. В этом будущее.
- В чём на ваш взгляд социальность ГЛОНАСС?
- Развитие таких массовых технологий, как ГЛОНАСС – это задача государственного масштаба и, видимо, социальная. У ГЛОНАСС в нашей стране миллионы потенциальных потребителей - начиная от грибников пенсионного возраста и кончая какими-нибудь специалистами узкого профиля.
Но сначала надо пройти первый этап - полностью перевести навигационные услуги на коммерческую основу и передать в частные руки. Только такой подход приведет к снижению цен на эти услуги.
- Но у ГЛОНАСС, как мы уже говорили, есть и задача государственного значения - служить целям обеспечения безопасности России...
- Конечно. Это главная составляющая. Военно-прикладное значение ГЛОНАСС довольно велико. Взять, к примеру, подводную навигацию. Когда я был молодой, занимался закрытой темой (сейчас уже могу говорить, прошло уже почти 30 лет) – как определить местоположение подводной лодки без всплытия. Была чудовищная проблема. Может и сейчас она есть, не знаю.
- Кстати, первая навигационная спутниковая система в нашей стране, прототип ГЛОНАСС, была создана для подводных лодок.
- Чего только не пытались делать. Но никакой удовлетворительной системы определения местоположения своих и вражеских лодок тогда мы не имели. Зато, кстати, излишняя засекреченность порой мешала. Например, я 20 лет заведовал геомагнитной лабораторией, из них 17 лет работал в Арктике. Мы первыми в мире создали магнитную карту Арктики. Но ее тут же засекретили. В результате мы потеряли приоритет русской науки в магнитных исследованиях Арктики. Потому что американцы гораздо худшую карту опубликовали сразу. А теперь мы уже вторые после них. Так что, не все следует засекречивать.
- Навигация может быть намного эффективнее, если использовать ее комплексно с другими информационными продуктами.
- Её надо умело употреблять и комбинировать с другими технологиями. При этом не нужно поднимать такую идиотскую шумиху, как это произошло с нанотехнологиями. Теперь от этих технологий ждут чего-то невообразимого. Но это неправильно. Нанотехнологии - уникальная вещь, нужная. Но надо четко представлять, где их можно использовать, а где нельзя. Это не панацея. Та же самая опасность грозит и ГЛОНАСС, я считаю. Тут надо, чтобы специалисты очень точно определили рамки применения этой системы.
- И как можно больше рассказывали про ее возможности…
- Тут важна ваша роль, роль вашего журнала в популяризации этого дела и в электронной форме изложения. Вот кричащий пример: недавно, во время прений по реформе РАН, я узнал, что 41% населения России, по данным соцопроса, вообще не знают, для чего нужна в России наука. Почти половина населения! Уверен, не лучше ситуация с новыми технологиями, в том числе с ГЛОНАСС.
Интервью опубликовано в сокращённом виде. Полный вариант можно прочитать в журнале "Вестник ГЛОНАСС" за Март месяц 2014 года, №1 (16)
Перепечатка в полном или частичном виде возможна с обязательной активной ссылкой на источник vestnik-glonass.ru
- Александр Моисеевич, наш журнал рассказывает о применении спутниковой навигации в различных сферах человеческой жизнедеятельности. Как вы относитесь к этому достижению научно-технического прогресса?
- Вся моя профессиональная жизнь, с самых первых моих геологических экспедиций, зависела от навигации. Проблема определения места своего нахождения была для меня отнюдь не абстрактной. Сначала были 17 лет на Крайнем Севере, где мне приходилось работать в практически непроходимых лесотундровых условиях северо-восточной части Сибирской платформы. Это район Игарки, Норильск, Туруханский край. Тогда нам выдавали на руки совершенно секретные карты 1939-го года, которые курировались Бериевской конторой. Карты не давали нам ничего хорошего. Во-первых, они были совершенно секретными, их нельзя было потерять – за это сажали. Во-вторых, они были все неправильные, потому что на этих картах многие объекты, в том числе береговые линии, рельеф, водораздельные хребты намеренно искажались на случай, если вдруг карта попадет шпионам.
Не знаю, удалось ли обмануть таким образом хоть одного шпиона, но мы, геологи, работая по этим картам, имели очень много неприятностей. Потому что у нас не было совершенных средств навигации. Два или три раза мы были даже в состоянии, близком к гибели, потому что эти карты играли роль Ивана Сусанина.
Хорошо, когда есть четко обозначенные водоразделы и знаешь, куда текут реки. А когда перед тобой плоская поверхность суши и ты не замечаешь, когда ты перевалил водораздел, то попадаешь в систему рек противоположенного направления и можешь идти, пока не сдохнешь от голода.
Наряду с этими картами, нам давали, так называемую, контактную печать – аэрофотоснимки, по которым мы должны были определять местоположение вместе с картами. Они были все слепые, очень плохо дешифрированы.
Поэтому мы составляли собственные глазомерные съемочные схемы, которые носили название «абрис». В одной из моих песен есть такая строчка: «На это место уж нету карты, плыву вперед по абрису…» Вот этот несчастный абрис, продукт нашей собственной деятельности, нас выручал. Поэтому я, от всего нашего поколения геологов, могу только поклониться тем замечательным людям, которые создали современные системы навигации.
Вторая часть моей жизни прошла в океанах, где я ходил, начиная с 1962-го года на паруснике «Крузенштерн», а потом на многих других судах. На них все было современное, кроме средств навигации.
Я вспоминаю, как на «Крузенштерне», когда спрашиваешь у штурмана, где мы находимся, он на мелкомасштабную навигационную карту, на которой можно было рассмотреть сразу и Америку, и Африку, клал свою ладонь и говорил: «Где-то вот здесь». Потому что определение местоположения секстантом точнее, чем плюс-минус 10 миль "взад-вперед", было практически невозможно.
Позже пришлось помучиться с первыми радионавигационными системами, сигналы которых ловились в море только вблизи береговой линии. Тогда, например, в центре океана, найдя какой-то интересный геологический объект и поставив где-то буй для засечки места, мы, отойдя от него, тут же теряли это место. Выйти обратно на него мы уже никогда не могли. Это часто обнуляло все результаты наших открытий.
Так что, повторюсь, для меня появление навигационной системы - это просто мировое открытие. Это то, что делает человека совершенно другим существом, более свободным, уверенным в себе. Человек должен всегда знать, где он находится. Это даже психологически очень важно. Все это относится не только к океану, но и к суше. Знание своего местоположения успокаивает. Это нужно не только геологам и морякам, но и любому человеку. Например, в США американцы ходят за грибами с GPS-ками. Россия, к сожалению, не избалована подобным сервисом. А в России непроходимые леса на сотни километров. У нас совершенно не охвачено было раньше все это общей навигационной системой. И мы к этому пока что не привыкли.
Есть еще и политический аспект. Без точной навигации возникают порой проблемы политического характера, когда, например, государство обвиняет соседей в нарушении морских или воздушных границ. А есть еще проблема спорных территорий. Начиная от борьбы за отдельные острова и кончая районами океанского шельфа, которые сейчас особенно активно делятся.
Сейчас, например, идет большая борьба за прибрежные участки мирового шельфа. В том числе и Россия принимает в ней участие. Наша предыдущая заявка по поводу границ арктических шельфов была отклонена. Поэтому очень важно было подать новую. Сейчас мы будем подавать заявку по поводу принадлежности точки северного полюса к нашей сибирской платформе. Это, кстати, большая работа, которую выполнял и наш Институт океанологии. Тут тоже очень важна точность местоположения тех точек и возможно будущих месторождений, за которые, собственно, идет борьба.
Таким образом, навигация становится путеводной звездой для того, чтобы человек мог нормально существовать. Конечно, ни промышленность, ни средства связи без навигации обойтись не могут. Я уже пожилой человек, но я рад, что дожил до этого нового века. И ГЛОНАСС здесь играет первостепенную роль. И для нашего отечественного производства, и для выхода нашей промышленности в конкурентоспособную мировую среду. Все это можно только приветствовать.
- Пока ГЛОНАСС у нас в основном работает в интересах мониторинга транспортных средств. Широкого применения в других сферах у нас нет. В чем здесь проблема?
- Загвоздка в том, что мы, видимо, еще не привыкли к этой системе, к пользованию ею. Хотя в очень многих сферах деятельности высокая точность местоопределения совершенно необходима. Прежде всего, там, где человек не может ориентироваться, например, при подземных работах.
В свое время я много раз погружался на подводном аппарате, и мы не могли определить свое местоположение по отношению к судну. Потому что судно имело привязку, а мы – нет, и могли куда угодно "ушастать", так, что потом и не найдешь.
На самом деле, сейчас человечество и особенно наши соотечественники должны думать, как можно более широко использовать систему ГЛОНАСС. А возможности эти, видимо, очень велики.
Высокоточное позиционирование необходимо, например, при бурении на океанском шельфе. Необходимо место нахождения буровой определять с точностью до сантиметров. Иначе все срывается, и рушится буровая установка.
С другой стороны, и в быту эти технологии нужны. Например, чтобы ребенок не потерялся. Снабди его устройством ГЛОНАСС - и он никуда не денется. Просто дать ему датчик и все, будешь всегда знать, где он находится.
Я уже не говорю о прикладных значениях ГЛОНАСС для разного рода спецслужб. Вспоминаю фильмы про Джеймса Бонда, когда ему дают какие-то часы, которые всегда определяют, где он есть. Это казалось чудом техники. А сейчас это обыденность, услуга, доступная любому человеку. ГЛОНАСС в самом начале своего пути. Мы даже представить себе не можем, какие еще возможности есть у этой системы.
Так же было, когда изобрели аэропланы. Все смотрели на это как на развлечение, цирк под открытым небом. Еще не было боевой авиации. И только потом начали использовать преимущества авиационного транспорта. То же самое будет и с ГЛОНАСС.
- Американцы занимаются коммерциализацией GPS фактически с момента создания своей системы...
- Молодцы, они окупили сразу все. Тут нам с ними не тягаться.
- Есть уважительная причина. В советское время ГЛОНАСС первоначально был чисто военной системой.
- Совершенно секретной.
- У нас коммерциализация ГЛОНАСС только начинается. Причем раскручивает масштабные навигационные проекты государство. Когда, по-вашему, этот этап должен закончиться? Ведь ГЛОНАСС станет массовым, когда отдельный индивидуум или какая-нибудь частная компания смогут сами зарабатывать с помощью навигации.
- Согласен. Во-первых, тут нужна свободная конкуренция частных фирм. Во-вторых, все должно быть открыто, а не засекречено. Госмонополия тут совершенно не уместна. Потому что, если представить себе, что американцы оставили бы GPS в рамках Пентагона, ничего бы не было вообще. И нам надо идти именно по линии коммерциализации этого дела.
То же самое было в свое время и с мобильными телефонами. Сначала это было что-то недосягаемое, а теперь, пожалуйста - можете в любой лавочке приобрести эту услугу по вполне доступной цене.
История ГЛОНАСС должна идти по этому же пути. Другое дело, что в нашей бюрократической системе с «откатами» и пр., частной фирме пройти через все препоны будет очень не просто. Но, это чисто наша национальная отрицательная особенность, через которую все-таки придется проходить. Потому что без частной инициативы в сфере ГЛОНАСС-услуг, без свободной конкуренции, которая позволит усовершенствовать технологию и саму аппаратуру, здесь делать нечего. В этом будущее.
- В чём на ваш взгляд социальность ГЛОНАСС?
- Развитие таких массовых технологий, как ГЛОНАСС – это задача государственного масштаба и, видимо, социальная. У ГЛОНАСС в нашей стране миллионы потенциальных потребителей - начиная от грибников пенсионного возраста и кончая какими-нибудь специалистами узкого профиля.
Но сначала надо пройти первый этап - полностью перевести навигационные услуги на коммерческую основу и передать в частные руки. Только такой подход приведет к снижению цен на эти услуги.
- Но у ГЛОНАСС, как мы уже говорили, есть и задача государственного значения - служить целям обеспечения безопасности России...
- Конечно. Это главная составляющая. Военно-прикладное значение ГЛОНАСС довольно велико. Взять, к примеру, подводную навигацию. Когда я был молодой, занимался закрытой темой (сейчас уже могу говорить, прошло уже почти 30 лет) – как определить местоположение подводной лодки без всплытия. Была чудовищная проблема. Может и сейчас она есть, не знаю.
- Кстати, первая навигационная спутниковая система в нашей стране, прототип ГЛОНАСС, была создана для подводных лодок.
- Чего только не пытались делать. Но никакой удовлетворительной системы определения местоположения своих и вражеских лодок тогда мы не имели. Зато, кстати, излишняя засекреченность порой мешала. Например, я 20 лет заведовал геомагнитной лабораторией, из них 17 лет работал в Арктике. Мы первыми в мире создали магнитную карту Арктики. Но ее тут же засекретили. В результате мы потеряли приоритет русской науки в магнитных исследованиях Арктики. Потому что американцы гораздо худшую карту опубликовали сразу. А теперь мы уже вторые после них. Так что, не все следует засекречивать.
- Навигация может быть намного эффективнее, если использовать ее комплексно с другими информационными продуктами.
- Её надо умело употреблять и комбинировать с другими технологиями. При этом не нужно поднимать такую идиотскую шумиху, как это произошло с нанотехнологиями. Теперь от этих технологий ждут чего-то невообразимого. Но это неправильно. Нанотехнологии - уникальная вещь, нужная. Но надо четко представлять, где их можно использовать, а где нельзя. Это не панацея. Та же самая опасность грозит и ГЛОНАСС, я считаю. Тут надо, чтобы специалисты очень точно определили рамки применения этой системы.
- И как можно больше рассказывали про ее возможности…
- Тут важна ваша роль, роль вашего журнала в популяризации этого дела и в электронной форме изложения. Вот кричащий пример: недавно, во время прений по реформе РАН, я узнал, что 41% населения России, по данным соцопроса, вообще не знают, для чего нужна в России наука. Почти половина населения! Уверен, не лучше ситуация с новыми технологиями, в том числе с ГЛОНАСС.
Интервью опубликовано в сокращённом виде. Полный вариант можно прочитать в журнале "Вестник ГЛОНАСС" за Март месяц 2014 года, №1 (16)
Перепечатка в полном или частичном виде возможна с обязательной активной ссылкой на источник vestnik-glonass.ru
